Екатерина Пекур: «Не смотрю медицинские сериалы»

Телеканал «Украина» успешно показывает новый сериал собственного производства на украинском языке «Дежурный врач». В центре сюжета — история о буднях больницы скорой помощи. Ежедневно в больницу поступают десятки пациентов с разными болезнями и проблемами. Врачи, которые становятся невольными участниками личных драм, помогают пациентам не только выздороветь, но и принять жизненно важные решения. Главные герои сериала — четыре врача больницы скорой помощи. Предлагаем вам интервью Екатерины Пекур, которая сыграла роль медицинского эксперта.

— Каково Вам было работать медицинским консультантом в сериале «Дежурный врач»?

— Работа медконсультанта достаточно динамичная, потому что обычно в идеале у автора возникает идея, и он задумывается: а может ли такое быть на самом деле? Потом мы вместе с автором сценария обсуждаем идею, приходим к какому-то согласию. Я корректирую, говорю, как сделать интересней. Обычно режиссеры хотят, чтобы была какая-то динамика, какие-то тяжелые ситуации, постепенное развитие событий, ухудшения. Ну, то есть драматургия.

WAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAGH!!!!!!!!!!!!!!!!000

— И Вы предлагали такие острые ситуации?

— Вместе с автором мы думали над тем, как разнообразить сюжет. Потом автор пишет поэпизодник, синопсис, а потом уже готовый сценарий. Это как развитие младенца: вначале вырастают ручки, ножки, голова, а потом уже какие-то мелкие детали. Мелкие детали в сериале «Дежурный врач» — это правильность медицинской речи, действий актеров, которые играют врачей, и так далее. Понятное дело, что авторы не являются медиками, поэтому я часто подсказывала, что и как лучше сделать, чтобы каждый эпизод был органичным. Иногда, если это были какие-то очень сложные медицинские сцены, то я их полностью прописывала.

— Даже вплоть до того, какие инструменты использовать, как и когда?

— Да, в том числе. Я имею понятие о драматургии происходящего в медицинских сериалах, так как несколько раз уже была задействована в проектах как сценарист. То есть это комплексная работа. Бывает, что какие-то вопросы от продакшена поступают. Например, как-то звонит мне продюсер из другого проекта и говорит: «Нам не разрешают джип разбить, а нам нужно, чтобы все осталось так же, но травма была другая», и мы сразу, в телефонном режиме, придумали другую травму — автомобильную. Но она не была связана с разбитием машины. То есть это тоже работа медконсультанта.

— Операции какого характера «делали» во время съемок «Дежурного врача»?

WAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAGH!!!!!!!!!!!!!!!!

— Это история о больнице скорой помощи. Соответственно, сюжет был основан на жизни людей, на том, из-за чего люди чаще всего могут попадать «по скорой» в больницу: какие-то острые заболевания, травмы, ДТП, суициды; заболевания, которые необходимо срочно прооперировать. И мы кинематографическим путем «делали» самые разные операции, которые часто случаются и в реальной жизни.

— Во время съемок были ли какие-то курьезные моменты, связанные с тематикой сериала, когда актеры, например, путали, где именно у них болит?

— Во время съемок я больше работала удаленно от актеров, поэтому все прописывала заранее, уже зная, что имею дело с разными ситуациями и разными актерами. Я просто заранее координировала актеров по поводу того, за какую часть тела держаться в той или иной сцене. Просто бывает, авторы сами думают, что, когда человек отравился, у него обязательно должен болеть живот. Совершенно не обязательно. При некоторых отравлениях может быть совершенно другая картина. Просто мы заранее проигрываем это в тексте. Я думаю, что когда все хорошо описано, таких «багов» быть не должно. Нет, ну все может быть, конечно, все мы живые люди и у всех нас есть свобода выбора. И у актеров, разумеется, тоже.

— У Вас достаточно необычная работа: думать, как развить травму, какие должны быть симптомы, прописать усугубление заболевания.

— Нет, на самом деле для меня это вроде нормальная работа. Можно сказать, что для меня это еще один инструмент, которым можно воспользоваться.

WAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAGH!!!!!!!!!!!!!!!!

— Не бывает такого, что Вы, случайно услышав о какой-то травме, автоматически начинаете давать совет?

— Я стараюсь не говорить об этом в общественных местах, потому что реакция у людей бывает очень разная. Например, если мне звонят и просят прокомментировать или подсказать что-то на тему медицины, то я сразу отхожу в сторонку, а того, кто звонит, прошу подождать. Потому что это очень специфические разговоры. А однажды на другом проекте у меня была история, когда мне позвонил автор и говорит: «Нам нужно отравить пациента, чтобы он симулировал хирургическую патологию». Я ответила: «Ты понимаешь, что если нас сейчас кто-то слушает, то прямо сейчас берут на карандаш (смеется). А он меня спрашивает: «Что бы такое подсыпать человеку?» То есть людям со стороны непонятно, что это какие-то выдуманные персонажи, а выглядит именно вот так вот все, как будто в реальной жизни мы решаем эти вопросы. И, конечно, я стараюсь, чтобы меня не слышали даже коллеги, потому что они сразу спрашивают: «О чем ты таком говоришь? Что происходит?» Такие разговоры сразу вызывают у людей странные ассоциации и подозрения в чем-то неладном.

— Во время съемок определенных сложных сцен Вы присутствовали на площадке?

— Обычно нет. Бывало пару раз такое, но зачастую все оговорено заранее, кто и как должен поступать в определенных ситуациях. Безусловно, всегда найдутся детали, которые всегда можно подсказать.

— Бывало такое, что Вы как специалист просматривали какие-то сериалы или фильмы на медицинскую тематику?

WAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAGH!!!!!!!!!!!!!!!!

— Это полная чушь (смеется). Поэтому я никогда не смотрю медицинские сериалы. Никогда.

— То есть Вы замечаете все ляпы?

— Безусловно. Специалист всегда замечает все ляпы. Нельзя человеку показывать то, что является его постоянной жизнью, ему это просто скучно смотреть.

— Это ошибки в терминологии или что-то еще?

— И в терминологии. Есть какие-то событийные натяжки, то есть придумывают такое, чего не может быть. На самом деле, у меня не такой большой опыт, чтобы судить все сериалы. Я могу говорить с уверенностью только о тех, с которыми я сталкивалась. Потому что я обычно не смотрю подобные сериалы. Но бывает, что придумывают вообще какие-то несуществующие вещи, то есть «притягивают зрителей за уши» к экранам телевизоров.

WAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAGH!!!!!!!!!!!!!!!!

— Какие самые невероятные «придумки»?

— Понимаете, на самом деле все то, что действительно происходит в практической медицине, гораздо драматичнее, гораздо смешнее, гораздо страшнее, чем то, что можно показать на экране. Половину нельзя показать из этических соображений, из уважения к зрителю, из уважения к пациенту, которого ты держишь в уме, а вторую половину зритель просто не поймет. Вот в чем шутка юмора.

Кино — это всегда упрощение определенного рода. Вопрос только, во что мы играем: мы хотим показать хеппи-энд или показать, что жизнь — это боль, или хотим приблизиться к реальности? Смотря какие задачи стоят. Все от этого зависит. То есть какую мне ставят задачу, я так и стараюсь играться, в хорошем смысле этого слова (улыбается).

— Сериал снимался на украинском языке, это как-то влияло на Вашу работу?

— Для меня это не проблема.

WAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAGH!!!!!!!!!!!!!!!!

— Может, Вы вносили во время съемок какие-то интересные речевые обороты на украинском языке?

— Да, если была такая возможность, то вносила. Но, на самом деле, нужно же еще учитывать среду, в которой происходит действие, характеристики самого персонажа и может ли он такое сказать. Самая распространенная ошибка всех авторов сценариев — они расписывают слишком длинные диалоги. Вживую так не бывает. Вживую диалоги достаточно краткие.

— Ну могут же они поговорить о моде, например?

— Это может быть. На самом деле эти люди либо говорят о каких-то совершенно посторонних вещах, а если это по делу, то они _ говорят быстро и на своем специфическом сленге, который понимает узкий круг людей, то есть это тяжело перевести. Причем, это может быть сленг внутриотделенческий, который даже не каждый медик поймет.

— То есть в сериале много диалогов и на отвлеченные темы?

WAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAGH!!!!!!!!!!!!!!!!

— Да, потому что необходим баланс. Потому что зрителю нужно объяснить, что происходит. Но скатываться в то, как хирурги читают друг другу лекцию, не нужно. Поскольку вживую хирурги не читают друг другу лекции, они говорят только: скальпель, спирт, огурец (смеется). Обычно это очень быстрый разговор. Потому что для них время имеет значение. А когда начинают читать философские трактаты... Ну мы же не в Афинах, не в школе Пифагора. Вживую люди так, конечно, не разговаривают. Особенно, когда речь идет о реанимации... Там вообще люди общаются звуками и этого достаточно. То есть я стараюсь приблизиться к этому, чтобы зрителю было понятно, чтобы он хотя бы минимальную информацию получил.

— Как Вы уже подметили, врачебный юмор очень специфический, как многие привыкли его называть — черный юмор. Согласны с таким выражением?

— Почему черный? Необязательно. Дело в том, что его «черная» часть — это единственное, что понятно непрофессиональной аудитории. Потому что в большинстве случаев, чтобы объяснить шутку, нужно прочитать сначала лекцию. И, поскольку никто не будет читать лекцию, чтобы объяснить суть анекдота, обычному человеку становится понятна только его «черная» часть. Да и на самом деле вживую их мало кто рассказывает.

— У всех врачей ужасный почерк — это какой-то врачебный заговор?

— Не всегда (смеется). У меня, кстати, каллиграфический почерк, несмотря на десять лет обучения и десять лет практической работы в медицине. Причем на работе я постоянно пишу. Не всегда у врачей плохой почерк, все зависит от человека и от его характера. Всегда есть какая-то графологическая связь между тем, как ты торопишься, и как ты относишься к своей работе. То есть необязательно человек, который неразборчиво пишет, — плохой человек. Может быть, у него просто такой характер, может, ему некогда, или он стремится к чему-то другому и не задумывается о почерке. А есть люди очень дотошные или более спокойные. То есть это зависит от характера.

WAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAGH!!!!!!!!!!!!!!!!

— А какая Ваша основная работа?

— Я патологоанатом. Вот, мои руки по локоть в крови (смеется). 

По материалам «TVПарк»